Deja Vecu [Уже пережитое] - Георгий Евгеньевич Кузьмин

что он будет носить очки, Евгений искренне смутился, сказав что у него и его родителей всегда было стопроцентное зрение.

Значит всё-таки без диоптрий!

– …И вот таким образом, я оказался в пятнадцатилетнем возрасте. Два года пошли на подготовку и на поиск нужных людей, одним из которых являетесь вы.

– Бред какой, – резюмировал он, ожидаемо отреагировав на мой рассказ доброй порцией скепсиса.

Что тут скажешь? Человек в здравом уме обязан защищать незыблемость физических основ мироздания, иначе его мир рискует обрушиться как карточный домик. Таково устройство нашей системы защиты, тем более у таких людей, как врачи и учённые, у которых «картина мира» опирается лишь на столпы естественных наук.

– Согласен, – понимающе улыбаюсь в ответ. – Но я могу доказать, что я был в будущем. Я могу это бесконечно доказывать, предсказывая события на день, неделю, месяц и долгие годы вперёд. С точностью по минутам. Для прыжка в своё прошлое я хорошо подготовился. Продемонстрировать?

– Это конечно впечатляет, – потёр Егорович свой подбородок. – Но это может доказывать и другое. Дар предвиденья, например, или хорошую осведомлённость…

– Может. Но от того мои знания не становятся менее уникальными.

– Согласен.

– И, кстати, я хорошо заплачу за вашу работу. Так что у вас, Евгений, есть несколько мотивов доверять мне.

– Ну что же, – сдался Евгений Егорович. – Давай, излагай, зачем тебе нужно кого-то в гипноз вводить. И хватит мне «выкать», мы с тобой теперь вроде как партнёры.

Шаг третий – обрести союзников.

Полгода спустя в Москве свирепствовал вьюжный февраль, не щадя проросшие сухими сугробами и толстым льдом улицы, закутанных в свитера и шерстяные шарфы замерзающих прохожих, и машины, скрипящих от жестокого мороза хрупким металлом. Метель, как прожжённая истеричка с дурным характером, каждую минуту меняла своё настроение, то чуть подталкивая в спину попутным ветром, то обжигая лицо ледяными иглами-снежинками, а то и вовсе сбивая с ног, вероломно нападая откуда-то из-за угла. В таком зимнем хаосе не то что человек, целые толпы терялись, пропадая в белоснежном круговороте вездесущих хлопьев. Так Белорусский вокзал со всеми своими пассажирами и встречающими, поездами и электричками, киосками и кассами, с головой утонул в феврале, скрыв в толпе только что прибывшего в Москву Карла Фрейксона. Пробиваясь сквозь суету беспокойных москвичей, с большой сумкой наперевес он постепенно преодолевал вокзальный перегар вперемешку с назойливым запахом дешевых маслянистых чебуреков, который не мог перебить даже самый стойкий морозный воздух. Следуя за толпой таких же приезжих как и он, немец вышел за пределы вокзала и направился к станции метро «Белорусская-кольцевая», запустив, сам того не зная, определённую последовательность событий.

На первый взгляд дорога в мегаполисе – череда случайностей. Огромный непредсказуемый ком из погодных условий, длинных очередей в кассы, прихоти общественного транспорта и неизвестно куда бегущих людей. Но стоит изучить базу данных с транспортными протоколами, пересмотреть записи с камер наружного наблюдения, перехватить многочисленные свидетельства людей, которые переписывались по телефону, фотографировали себя на месте событий, делились своими воспоминаниями в дневниках, и действия беспорядочной толпы превращаются в цепочку контрольных точек во времени и пространстве.

12:53 – молодой Фрейксон проталкивается к кассам, чтобы купить билет для входа в метро.

13:01 – наступив на ногу юной студентки третьего курса, безнадёжно испортив ей белый сапожёк, Карл проходит через турникет.

13:10 – гость столицы пристаёт к дежурному по станции, на ломаном русском выясняя, как проехать на Крапоткинскую.

13:17 – Фрейксон вновь врезается в толпу, чтобы протиснуться к дверям подходящего поезда.

13:19 – он входит в вагон, двери закрываются и транспорт московского метрополитена уносит Карла в темноё хитросплетение подземных лабиринтов.

Но два последних пункта в новом варианте реальности подверглись моей корректировки.

13:17 – вместе с Карлом к краю платформы проходят двое крепких мужчин, всё это время незаметно следовавших за немцем.

13:18 – в давке двое зажимают Фрейксона по бокам, не давая ему сделать лишнее движение, но из-за большой плотности людей даже Фрейксон не обращает на это внимание, воспринимая двоих хамоватых мужиков как дискомфортное должное.

13:19 – мужчина справа всаживает Карлу в плечё шприц с быстродействующим снотворным, отчего гипнотизёр вскрикивает, но подходящий поезд глушит все звуки, и паника немца тонет в людском потоке.

13:21 – изображая подвыпивших приезжих, пара похитителей выносят из метро усыплённого Карла с его сумкой. Выглядело это так, будто Фрейксон не справился с убийственной дозой алкоголя и теперь вынужден повиснуть на плечах своих собутыльников. Натыкаясь на посты правоохранительных органов, двое «диверсантов» только разводили руками, как бы говоря "ну не справился человек, что же теперь, прямо в метро его бросать?", после чего внимание к ним тут же улетучивалось.

13:24 – усыплённый Фрейксон заботливо помещается на задние сиденье затонированой "девятки", припаркованной недалеко от метро на улице Грузинский вал.

– Такую точность в инструкциях я никогда не видел, – сказал один из похитителей немца, усаживаясь с права от Карла, пока его напарник проделывал тоже самое с левой стороны. В итоге гость столицы вновь оказался зажат между двумя крепышами.

– Стратегия, – отмахнулся я с переднего пассажирского сиденья.

– Не парень, не скажи, – вмешался водитель, тронувшись с места, взбивая колёсами кашицу из грязи и снега. – Можно рассчитать примерное количество людей и периодичность движения поездов метро, но так, чтобы по секундам расписать передвижение объекта и его взаимодействие с окружающим, это… Это просто невозможно!

– Да-да, – включился второй с заднего сиденья. – Это в театре режиссёр и автор пьесы знают, что будет в следующую минуту, а тут жизнь, тут нельзя сказать, кто куда пойдёт и что будет делать. Для этого нужно быть предсказателем.

– Да, Сань, твой босс случайно не пророк? – обернулся ко мне водитель хитро прищурившись, то ли с сарказмом, то ли серьёзно.

– Хрен его знает, может и пророк. Я его знаю не больше, чем вы – он платит, я выполняю приказы. Вот сижу и смотрю, чтобы его инструкции выполнялись как положено.

Послушать меня, так я прямо хранитель времени и страж хронологии, состоящий на службе порядка мироздания! Но конспирация требовала размытых и загадочных формулировок. Пришлось прикрываться несуществующим "боссом", иначе эти ребята не стали бы иметь дело с подростком, который обратился в организацию "детективных услуг" с просьбой усыпить и выкрасть человека прямо в центре Москвы.

– Кстати, – вновь обратились ко мне с заднего сиденья. – Откуда твой начальник узнал про нашу организацию?

– Из визитки…

Которую вы мне дадите через двадцать лет.

– Из чего-о-о? – превратился в сплошное недоумение водитель. – Не делали мы никаких визиток…

Твою мать, что же мне с моим языком-то делать?

– Ну или как-то